| |
ИСПОВЕДЬ: "НЕТ ГРЕШНИЦЫ ГРЕШНЕЙ МЕНЯ..."
Я
убила своих детей... В разное время, начиная с 19 лет, я сделала четыре аборта.
Мой первый визит к врачу я запомнила хорошо. Она мне тогда сказала: “Приспичило
же тебе: и университет ей подавай, и семью, и ребенка. Училась бы - остальное
успеется. Не ты первая - не ты последняя. Вот тебе направление на аборт и анализы.
Быстро все успевай. Срок уже большой. Почти 12 недель. Да не трясись, это -
почти как зуб выдрать.
...После
наркоза долго не могла очнуться и несколько часов лежала в одной сорочке в холодном
коридоре. Туда меня переложили с операционного стола, чтобы не задерживать очередь!
Мимо ходили врачи, медсестры, очнувшиеся от забытья пациентки. До меня долетали
фразы: “Этой надо было поменьше вколоть. Полдня валяется, посинела уже, придется
в палату самим тащить”.
Чувство опустошенности
горьким комом подкатило к горлу. Кровавая пеленка упала к ногам. Ужас охватил
меня - это кровь моего ребенка! Я сама позволила его растерзать, уничтожить.
Я убила его!
Какие мы
нежные, - ворчали медсестры, поднимая меня с пола. - Поздно локти кусать. Раньше
надо было думать. Ничего, это первый раз в обмороки у нас падают. Потом как
посуду сдавать приходят. Не ты первая...
В последний раз я тоже плакала. Прямо на кресле били по щекам:
- Дома будешь
падать в обморок, а тут лежи смирно, говори что-нибудь. Говорят, у вас на заводе
опять зарплату задерживают, пособия детские повидлом и сапогами выдают...
На мне закончились
стерильные инструменты. Пока ждала - анестезия закончила свое действие. Закусила
губы. Вывели под руки, уложили на кушетку животом вниз:
- Лежи отдыхай,
теперь пустая, как все. Да не закатывай глаза, улыбайся, какие проблемы - выскобленная
уже.
Другие улыбались,
лежа на грелках со льдом. Их позы напоминали отдыхающих на пляже: согнутые в
коленях ноги беззаботно повисли в воздухе. На окне стоял магнитофон. В такт
мелодии женщины болтали ногами. Слезы полились из моих глаз в два ручья. Соседки
зашикали, недоумевая:
- Мини-аборт
— это же как пробку из бутылки выдернуть или муху прихлопнуть. Не больно же
было!? Ты радуйся, опять налегке. Помню, ноги домой не несли. Стыдно было в
глаза мужу и детям смотреть. ... Господь милосерден бесконечно - сподобил нас
родить двоих детей.
К тому времени
мое невежество в этом вопросе было преодолено, и множество причин в пользу абортов
оказались надуманными. Стали мучить страшные сны. Будто в лабораторной колбочке
запечатаны дрозофилы. Их там несколько. Они живые. Бьются крылышками о стекло,
словно на волю просятся. Присмотрелась: вместо мушиных головок - лица детей.
Сколько слез на подушках просохло.
Я мечтала
о несчастном случае, даже под трамвай попасть хотела. Мне казалось, этим я смогу
искупить гибель нерожденных детей. Мужа это очень тревожило. Попытки успокоить
меня ни к чему не приводили. Ведь утрата такая, что никаких оправданий не хватит.
Да я и не искала больше причин, извиняющих мои поступки.
Аборт - это
детоубийство, грех перед Богом и перед детьми. У Зинаиды Гиппиус в стихотворении
“Грех” есть такие строки:
И мы простим,
и Бог простит,
Но грех прощения
не знает,
Он для себя -
себя хранит,
Себя во веки
не прощает -
Хотя и мы простим,
и Бог простит.
Бог дал
нам третьего ребенка, но его мы не смогли сберечь. Уже на 20-ой неделе я заболела
гриппом. Три дня с температурой под сорок градусов, почти в бессознательном
состоянии пролежала в постели. И снова снится мне жуткий сон: моего желанного
ребенка вырывают из меня щипцами. Я проснулась в слезах. Была напугана вся семья.
С криками: “Не отнимайте моего ребенка”, - я умоляла пощадить мое дитя.
Из женской
консультации меня пешком отправили в больницу на сохранение. Неделю я жила среди
будущих рожениц с мыслью о том, что опасность миновала. На многочисленные вопросы
мне отвечали: “Разве вы еще не почувствовали, что мы относимся к вам как к беременной?!
На питание дополнительное поставили по губернаторской программе “Мать и дитя”...
Да, все было
хорошо как будто. Ежедневные витамины, капельницы, посещения родных и знакомых
действовали ободряюще. Дети наши даже имя придумать успели будущему братику
или сестренке. Но вот книгу муж неудачно выбрал мне для чтения. “Маленькая хозяйка
большого дома” у Д.Лондона так и не стала матерью и даже погибла в конце романа.
О мнительности беременных женщин я знала непонаслышке. И все же попросила дать
мне направление на УЗИ.
По дороге
на обследование шла, размахивая обменной картой. Настроение было великолепное.
Любуясь стаей снегирей, я, помню, даже вслух сказала: “Дочка или сыночек, скоро
я покажу тебе этих красивых птиц!” Через полчаса эта стая показалась мне кровавым
пятном. Я еле вышла самостоятельно из кабинета после напутствия: “Регрессирующая
беременность - надо срочно удалять плод”. Мой ребенок давно был мертвым. Снова
наркоз, синяки на венах, белые одежды...
...Пятнадцать
лет копилось это в сердце. Мы всей семьей воцерковились. Но страх и стыд остался
даже после исповеди в Храме.
Батюшка успокаивал:
“Бог силен помиловать того, кто искренне покается в содеянном. Господь - источник
любви. Он не отвергает заблудших, но ждет их, как Отец - блудного сына”.
Спасибо церкви
православной, что наставляет нас, вразумляет, избавляет от боли сердечной, дает
силы жить дальше, волю, смирение, возможность замолить грехи.
В прощеное
воскресенье я молилась: «Господи, Боже мой, прости мою душу грешную за совершенное
детоубийство. Дай мне надежду на встречу с детьми моими нерожденными. Я им в
ножки поклонюсь, буду плакать и просить у них прощения за то, что не позволила
увидеть им белый свет, солнышко, звездочки».
Простите
меня, люди...
|
|